Жизнеописание и образ
- Хотел ли ты когда-нибудь убить человека? – я с тоской смотрела на свой пустой стакан из-под виски, сидя в этой прогнившей кофейне, и мечтала напиться как все нормальные люди доктором пеппером или колой.
- Ха-ха, Элли, к тебе опять привязался тот мерзкий гнол? – мне казалось, что мой опьяненный кофе друг уже навеселе; тогда я не осознавала, что он спасает мне жизнь. Я уже было хотела начать возмущаться, мол, о каком еще гноле идет речь, но он обнял меня и еле слышно начал шептать. – Ты и сама прекрасно знаешь, что это непозволительно. Ты осознаешь, какие ужасающие последствия это за собой понесет? Забудь, слышишь?! Забудь!
Он знал, что за мной ведется слежка. Все, абсолютно все разговоры прослушиваются верными слугами моего отца. И я до сих пор благодарна ему за то, что остановил меня в тот день.

Моя семья вот уже семь сотен лет передает по наследству старшему сыну титул Фрэра – верховного монаха всей Атлантиды. И до сих пор эта цепочка ни разу не прервалась.
Нас было трое: мой старший брат, я и младшая сестрёнка. Мы жили не очень дружно или, вернее сказать, попросту терпеть не могли друг друга. С детства в нашем доме царила не самая приятная атмосфера, от него будто за километры несло строгостью и порядком. Нам не дозволялось практически ничего, что было доступно обычным детям. Отец считал непристойным, если мы опозорим честь семьи Брэдфорд и нашу священную религию. Запреты, законы, порядки, честь, достоинство, праведная жизнь – это с детства нам всем втирали по 12 часов на дню. Мать была слишком добра и жалостлива к нам, за это и поплатилась. Я знала, что отец отправил ее в «Психо», где она вскоре и умерла, однако, конечно же, официальная версия была абсолютно невинна. Но мне ее совсем не жаль. Мать была слаба, а слабым здесь не место.
Как мы жили? А жили ли мы вообще?.. Самая лучшая школа, самый лучший университет, самое лучшее общество, лучшее воспитание, еда и одежда – за нас всегда делали выбор. Я жутко завидовала обычным детям, которые могли сами себе выбирать друзей или распределять свое свободное время. Мои дни, как и дни сестры, тянулись мучительно долго и скучно. Нас заставляли посещать все эти аристократические кружки для настоящих леди, нанимали абсолютно бесполезных учителей, которые обучали верховой езде, манерам, хоровому пению, прививали любовь к фильмам и, по сути, делали из нас кого угодно, но только не людей. Я ненавидела ни свою фальшивую жизнь, ни это прогнившее общество.
Я не понаслышке знаю, что такое «находиться в тени»: отец всегда меня недооценивал и не замечал любых моих успехов. А я ведь жила тем, что старалась ему понравиться, получить от него хоть слово одобрения и похвалы. Конечно же, с ранних лет все внимание было приковано старшему сыну, ведь именно ему должен был достаться так желанный мною титул Фрэра. Он был глуп, бездарен и абсолютно ужасным проповедником, однако отец никогда не замечал за ним никаких недостатков, что раздражало меня еще больше. Я ненавидела своего брата, своим появлением на свет он отобрал мой титул, забрал моего отца и мою свободу. Единственной моей мечтой была его смерть.
Наверное, у меня очень хорошая способность материализовывать свои мысли. Так или иначе, но брат действительно погиб, когда мне было 21, в день моего рождения. Каким бы нелепым не было это совпадение, оно все же оставалось совпадением. Он погиб не смертью героя или праведника, его убил один из гнолов, прямо во время службы. Отец был в ярости, и я даже не представляю, что после случилось с этим ненормальным, но в любом случае я была ему благодарна.
У моего родителя не оставалось иного выбора, кроме как передать титул Фрэра мне.
Я знаю, рано или поздно это должно было произойти, ведь только я достойна такой почетной миссии. Меня избрал сам Высший Внеземной Разум, он постоянно разговаривает со мной.
Я знаю, что это - его воля, а его желания священны.
Мой отец вскоре скончался естественной смертью, и с тех пор я являюсь полноправным Фрэром.
Большинство монахов недовольны такой ситуацией, ведь первый раз за всю историю нашей семьи
женщина встала на столь ответственную должность. И хотя им не очень-то нравится подчиняться
молодой девушке, другого выбора у них нет. Они знают, что любое неподчинение или
мало-мальски высказанное неудовлетворение равносильно смертному греху. И они молчат. Ха-ха, а что им еще остается делать?! Я достаточно хорошо знакома с Вседержителем и уверена, что заручилась его поддержкой. Да и среди народа есть люди, которые меня поддерживают.
Я знаю, что все обойдется, ведь мне судьбой предначертано спасти этот мир.

Не люблю себя, ибо я достаточно объективна, чтобы оценить свой характер с точки зрения психолога. Например, я признаю (хоть только и самой себе), что я самовлюбленная собственница. Умна, достаточно хитра и могу назвать себя реалистом... но, черт возьми, кого это все волнует? Людей не интересует, что ты представляешь из себя, их интересует только какую выгоду можно из тебя извлечь. А ради этого они готовы закрывать глаза на многие недостатки. Я лицемерна хотя бы потому, что улыбаюсь для своего народа, как бы паршиво мне не было на самом деле. Безнравственна потому, что не скрываю свои грехи и дурные помыслы. Выросшая в высшем обществе, довольно брезглива к антисанитарии, дикой природе и мерзости. Люблю власть, люблю быть организатором, реформатором и революционером, признаю, что максимализм - это про меня. Я слишком эмоциональный человек - плохо контролирую свои эмоции, чувства и порывы, из-за того вспыльчива и могу нагрубить в моменты злости, а потом об этом сожалеть. Единственное, что вызывает во мне омерзение – двуличность. Я не терплю и презираю слабость, трусость и жалость. Терпеть не могу «сюсюканье» и «тянуть резину», не люблю скрывать правду, но зато достаточно тактично и мягко все преподношу.
Чего, однако, не отнять, но за что я себя порой корю, – активность и инициативность. Это внутреннее стремление к новому, любовь к переменам и альтернативным возможностям – все, чем я дышу. Нельзя ведь достигнуть идеала, когда ты топчешься на месте! Отсюда и любовь к реформам и изменениям, а скорее даже зависимость: не могу долго жить в обществе, где ничего не меняется, меня это угнетает и выбивает из колеи. Еще я хороший рассказчик и слушатель, имею дар убеждения, потому, наверное, из меня и вышел отличный проповедник. Плохо разбираюсь в отношениях людей к себе, но вижу их отношение к другим. Оно порой забавляет, особенно то, как упорно они пытаются скрывать свои чувства, ха-ха! Я не злопамятна, но очень чувствительна к словам других. Меня смешит только, когда люди, слушая мои речи, называют меня странной. Ха-ха, мне их даже жаль!
На многое готова ради своего народа; в отличие от своего брата и отца, не брезгую обычными людьми. Если кому-либо нужна будет помощь, я никогда ему не откажу. Если меня попросят просидеть всю неделю со смертельно больным человеком, круглыми сутками молясь о его упокоении, я сделаю и это, черт возьми! Если, конечно, он не будет отвратительно пахнуть разлагающимся трупом. И я готова выслушать каждого, отпустив их грехи, сколько бы на это времени не ушло. Я буду действительно счастлива, если В.В.Р. вернет назад нам былое могущество нашего народа. Знаю, что у людей должен быть человек, которому они всегда смогут довериться и кому могут исповедаться, и я хочу стать для них таким человеком. Мой титул, мой народ, мои обязанности – все, чем я живу. И я готова отдать свою жизнь во имя их спасения.

Прочее
Временами разговаривает с Высшим Внеземным Разумом и порой видит его; слушается своего Бога беспрекословно. В религию верит искренне, и хочет, чтобы народ в нее тоже уверовал. Поддерживает любые научные достижения, потому часто не находит понимания среди религиозных людей.
Не сильна физически, но хорошо бегает и плавает, присутствует ловкость. Уверенно держится на единороге и прочих верховых животных. Достаточно метко стреляет из пистолета, но это все боевые способности Элис.
Любит смотреть фильмы, абсолютно любые, но в силу их труднодоступности это сделать удается редко.